На вечерней линейке старший пионервожатый Нижнего лагеря Володя Калгушкин сказал:
 — В этом месяце нашему Артеку исполняется четырнадцать лет. На юбилейном костре будет показан концерт художественной самодеятельности артековцев. Каждый пионер пусть подготовит какой-нибудь номер.
 В этот вечер все сорок четыре артековца нашей комнаты долго не могли заснуть. Слышался приглушенный разговор, точно в комнате витал пчелиный рой. Вожатые отрядов несколько раз заходили к нам и требовали, чтобы мы прекратили разговоры. Не спали и мы с Махмудом.

 б июля 1939 года я стоял у микрофона вместе с другими артековцами и вел праздничную передачу из Артека, которая транслировалась всеми станциями Советского Союза. И хотя каждому из нас предстояло прочитать уже заученный текст за несколько минут, мы долго готовились к этому. Работники радио за полме сяца до праздничной передачи приехали в Артек. Они установили аппаратуру на костровой площадке и ста ли прослушивать голоса ребят, чтобы отобрать юных дикторов. Для проверки пригласили и меня, предложив перед микрофоном продекламировать какое-нибудь стихотворение. Я прочитал самое любимое мною произведение Маяковского «Стихи о советском паспорте». Экзамен я выдержал и даже получил похвалу от диктора московского радио. Юные дикторы несколько раз собирались на . репетицию. А 16 июня в 16.00 мы заняли место у микрофона. Я сделал шаг вперед к черному, полированному, похожему на шкатулку ящику микрофона и взволнованным голосом громко сказал: «Внимание, внимание! Говорит Артек! Начинаем передачу, посвященную четырнадцатой годовщине Всесоюзного пионерского лагеря Артек...»
 Репетиции не пропали даром. Передача прошла хорошо.
ПАМЯТЬ О КРЫМЕ
 Облокотившись на белую балюстраду, мы любовались морем. Солнце стояло в зените, отражаясь тысячами золотистых искринок на морской зыби.
 — Нам нужно привезти домой что-нибудь на память об Артеке, — сказал я Махмуду.
 — Давай купим открытки с видами Артека.
 — Открытки купим, но это не то.
Хочется иметь что-то такое особенное.
На молу, далеко вдававшемся в море, рыбаки вытягивали из воды сеть.

 Я очень любил играть в волейбол. Даже защищал спортивную честь своей школы на соревнованиях по волейболу в Смольнинском районе Ленинграда. Правда, наша команда выступила неудачно и заняла одно из последних мест на этих соревнованиях. Но и после этого у меня не пропал интерес к спортивной игре.
 С первого дня пребывания в Артеке я стал часто наведываться на волейбольную площадку Нижнего лагеря и играть в командах, как говорят, «на вышибаловку>, то есть проигравшая команда покидала поле.
 Как-то игру команд судил физрук лагеря Владимир Иванович Барков. Всех игроков он подозвал к себе и сказал:
 — Скоро между лагерями состоятся спортивные соревнования по легкой атлетике и волейболу. От Нижнего лагеря надо выставить волейбольную команду.
 Владимир Иванович записал фамилии всех, кто играл в этот день, чтобы после тренировок составить сборную команду лагеря.
Тренировки проводились обычно во второй половине дня. Владимир Иванович, сам в прошлом игрок сборной волейбольной команды Крымской области, учил нас подавать летящие над самой сеткой крученые мячи, принимать сложные подачи и точно пасовать. Главным его требованием было играть в «три паса». И очень сердился, когда кто-нибудь из нас парировал мяч с первого удара, посылая его на поле противника. Так «три паса» для нас стало законом. Своим ростом среди всех выделялся белорусский пионер Саша Гавриленко.

 Наполненные до предела интересными событиями, дни в Артеке проходили незаметно. Приближался день окончания нашей смены. Казалось, что мы приехали совсем недавно. А уже пора было собираться домой.
 За три дня до отъезда нашему отряду предстояло совершить восхождение на вершину Аюдага с ночлегом. Накануне похода вожатая провела с нами инструктаж.
 — Ребята, — сказала она, — советую каждому из вас взять тетрадку и карандаш, чтобы вести подробную запись похода, то есть дневник. Так делали великие русские путешественники Пржевальский, Семенов-Тян-Шанский, Арсеньев и другие во время своих путешествий.
 После вечернего чая по извилистой тропинке шириной в ладонь выступили лошадь и два ослика, навьюченные радиостанцией, одеялами и подушками. Следом за маленьким караваном отправился и наш отряд. По петлявшей среди утесов тропинке мы взбирались все выше и выше, отчего казалось, что море опускается. Выбравшись на седло Аюдага, остановились на короткий привал. Легкий ветерок приятно освежал наши вспотевшие лица. Усталые, мы присаживались на камни, гремя алюминиевыми фляжками, но вожатая Шура не разрешала этого делать.

 После Артека я регулярно переписывался с Махмудом. В письмах мы рассказывали друг другу о своей учебе, деткоровской работе. В одном из писем Махмуд снова спросил меня, кем же я решил стать. На этот раз я ответил другу, что Артек привил мне любовь к путешествиям, к восхождениям на вершины и я решил стать географом-путешественником.
 Грянула Великая Отечественная война, и мы потеряли друг друга из вида.
 Моя мечта сбылась в несколько измененном виде. Я стал топографом. Для составления точных топографических карт я поднимался на высочайшие вершины Тянь-Шаня и Памира, двигался с караванами в жару по пустыням Каракум и Кызылкум, работал в степях Центрального Казахстана, на Кольском полуострове, в сибирской тайге. Во время своих путешествий я вел подробный дневник и снимал ФЭДом все, что встречалось мне на трудном пути необычайного и интересного.
 С Махмудом встретился я в январе 1946 года, когда я приехал в отпуск в Ленинград. Артековский товарищ навестил меня. Теперь это был подтянутый офицер-артиллерист, проходивший службу в Ленинградском военном округе. На кителе сверкало несколько боевых орденов и медалей. Махмуд рассказал мне, что продолжает писать стихи. Вскоре он демобилизовался из Советской Армии и уехал в Казань, где поступил в университет на филологический факультет. Будучи студентом, он издал несколько поэтических сборников на татарском языке, написал много популярных песен.

 Тында, железнодорожная столица БАМа. Этот город можно назвать акселератом. За десять лет — с момента рождения в октябре 1975-го — он вырос в десять раз и сегодня насчитывает 60 тысяч жителей.
 В молодой столице и люди очень молоды. Их средний возраст — 28 лет.
 Здесь, как в любом городе страны, все расстояния измеряются от главпочтамта: на запад — 7 тысяч километров до Москвы, на восток — 2 тысячи до берега Тихого океана. С вершины сопки, где расположен главпочтамт, весь город как на ладони. Дома, зажатые редколесными горами, террасами спускаются к реке. На другом берегу — словно великан рыболов разбросал и запутал снасти — переплетены нити железной дороги. Они сходятся у острокрылого здания нового вокзала. Летом этого года он принял первых пассажиров.
 Внизу под сопкой — Амуро-Якут-ская магистраль. Долгое время трасса была единственной дорогой, связывающей Тынду (тогда еще поселок) с остальным миром. По этой дороге в мае 1974 года и прибыл отряд молодых посланцев XVII съезда ВЛКСМ, чтобы начать самую крупную в истории страны стройку.
 Улица Диогенов. Улицы с таким названием на карте Тынды нет. Но если спросить старожилов, каждый покажет ее — несколько ярко-красных домиков бочкообразной формы.
 Говорят, древнегреческий философ Диоген жил в бочке, так как презирал комфорт. Бамовские «бочки» — экспериментальные дома — имеют все удобства. Но с легкой руки одного из строителей их окрестили Дио-геновыми. А улицу, где они стоят, — улицей Диогенов.
 Рядом формируется центр современной Тынды. Это шестнадцатиэтажные жилые корпуса, первые на БАМе высотные дома; торговый и культурный центр, где по выходным открыта дискотека, где проходят художественные выставки, где выступают театральные коллективы и артисты цирка; это сверкающее стеклом здание новой библиотеки, одной из самых крупных на Дальнем Востоке.

Петрозаводск — столица    Карельской АССР. Расположен севернее 60-й параллели, на берегу одного из крупнейших озер Европы — Онежского. Свою родословную город ведет от завода, основанного Петром I в устье реки Лососинки в 1703 году. Позднее город стал центром Олонецкой губернии, первым губернатором которой был поэт Г. Р. Державин. Современный Петрозаводск— крупный промышленный и культурный центр Карелии, связанный Волго-Балтийским водным путем с пятью морями.

Иссык-Куль (киргизское — горячее озеро) — озеро в Киргизской ССР, одно из крупнейших озер мира. Его площадь около 6200 квадратных километров, наибольшая глубина достигает 702 метров. Озеро расположено в Тянь-Шаньской горной системе на высоте 1609 метров над уровнем моря. Озеро бессточное, вода в нем несколько солоновата. Зимой Иссык-Куль никогда не замерзает, за исключением заливов и узкой прибрежной зоны в отдельных районах.
 Климат Иссык-Кульской котловины,благодаря смягчающему действию вод озера, умеренно теплый.
 В окрестностях озера расположено несколько курортов.

 Углич — старинный русский город на берегу Волги, районный центр Ярославской области. Впервые Углич упоминается в летописях под 1148 годом, но первое славянское поселение на этом месте было основано значительно раньше, в VIII—IX веках.
 Свое название Углич получил благодаря географическому положению: здесь Волга круто изгибается, образуя угол. В древности это место так и называлось — Углече поле, отсюда и произошло имя города.

 Поезд идет и идет по равнине. А мы уже давно ждем смены пейзажа — ведь мы едем по Стране гор, так переводится на русский язык название Дагестан. И хотя горы действительно занимают больше половины площади самой южной из автономных республик РСФСР, однако в ее северной части их не увидишь.
 Горы начинаются лишь у Махачкалы. Они оставляют городу неширокую прибрежную полосу, на которую набегают волны Каспия. Если смотреть на столицу Дагестана со стороны моря, то на фоне голубого южного неба, над зеленью садов и парков выделяется силуэт высотного — в восемнадцать этажей — здания. Это самая большая в городе гостиница «Ленинград». Она дар ленинградцев Дагестану. В трудный час вся страна пришла ему на помощь и на деле показала, что значит «чувство семьи единой» народов Советского Союза.
 В ночь на 14 мая 1970 года в Дагестане случилось землетрясение большой силы. Ущерб был велик, велики были беда и горе людей. Но они не чувствовали ни растерянности, ни подавленности. Уже утром в районы бедствия пришли машины с продовольствием, одеждой, палатками. Республика старалась накормить, одеть, укрыть своих пострадавших земляков. В тот же день из Москвы прилетела правительственная комиссия, созданная для ликвидации последствий землетрясения.
 В первую очередь позаботились о детях. Они поехали по бесплатным путевкам в пионерские лагеря, в санатории Крыма и Кавказа. 5 тысяч школьников начали новый учебный год в разных городах нашей страны. Многие люди просили прислать маленьких дагестанцев, чтобы на время заменить им родную семью.
 В Дагестан шли тысячи телеграмм со всех концов страны. Из Ташкента, где еще было живо в памяти землетрясение 1966 года, сообщали: Узбекистан снаряжает строительно-монтажный поезд. Северная Коми Автономная Советская Социалистическая Республика отправляла своей южной сестре лес. Вскоре стали прибывать эшелоны с бетоном, кирпичом, машинами. На помощь спешили трудящиеся братских республик, студенческие строительные отряды.
 Разве могли бы дагестанцы без такой помощи быстро залечить все раны, не оставив никаких следов разрушений, построить новые кварталы в городах, новые поселки? Разве когда-нибудь прежде могли они опереться на стольких друзей?

 С 1922 года Порт-Петровск носит имя Махача Дахадаева, первого военного комиссара, члена Военно-революционного комитета Дагестана. Вместе с другими дагестанскими большевиками он создавал боевые красные полки. Враги боялись его, а в сентябре 1918 года он был захвачен белогвардейцами и расстрелян.
 Памятник Махачу Дахадаеву, где он предстает отважным всадником, встречает каждого приезжающего в Махачкалу на Привокзальной площади. От нее к центру ведет улица, названная именем Уллубия Буй-накского. Память о выдающемся революционере живет и в названии административного центра Буйнакск, его имя присвоено колхозам, совхозам, школам. Когда в Дагестане праздновали 60-летие республики, в одном из столичных парков состоялось торжественное открытие памятника.
 В скульптурной группе запечатлен подвиг У. Буйнакского и его товарищей. Они изображены перед казнью, но победителями из схватки выходят они, а не их палачи.
 Центральная площадь Махачкалы и ее главный проспект по праву носят имя В. И. Ленина. Он внимательно следил за ходом гражданской войны в Дагестане, направляя туда для помощи таких опытных революционных борцов, как С. М. Киров и Серго Орджоникидзе. Вскоре после образования Дагестанской АССР, в феврале 1921 года, Владимир Ильич принял в Кремле делегацию горцев, долго с ними беседовал, выясняя нужды республики, а потом дал ряд практических советов. В ответ на призыв Ленина орошать земли Кавказа тысячи дагестанцев в 1923 году приняли участие в строительстве большого канала, которому присвоили имя Октябрьской революции. Республика первой в стране была награждена за это достижение орденом Трудового Красного Знамени.

 Горы тянутся от Махачкалы вдоль берега Каспия, то удаляясь от него, то приближаясь почти вплотную. Прибрежные горы невысоки и имеют какую-то упорядоченную, четко повторяющуюся форму, словно здесь кто-то поработал мастерком. Вдали линия гор становится мягкой, она разрезана лощинами, кое-где на склоне примостился аул. Это и не горы еще, а лишь предгорья. Горная цепь кавказских хребтов с вершинами, покрытыми вечными снегами, с великолепными пастбищами на альпийских лугах высится уже так далеко, что с побережья ее и не видно.
 В горных селениях издавна трудятся народные мастера, передавая свое умение от отца к сыну, от матери к дочери. В одних аулах мужчины ковали оружие, изготовляли из железа различные орудия, а из серебра — украшения, в других — резали дерево, обрабатывали кожу. Женщины ткали ковры, вышивали, шили одежду, делали из глины кувшины и чаши. Эти ремесла дожили до наших дней и развились еще больше, потому что стали всенародным делом.
Когда дагестанцы отправляли делегацию к Ленину, задумали они привезти ему подарок, да такой, чтобы шел от души. И решили, что не будет подарка лучше, дороже, чем сделанный собственными руками. Горцы подарили вождю письменный прибор, который вырезали из дерева мастера аула Унцукуль. Владимиру Ильичу очень понравился подарок, но он хотел передать его в музей, чтобы им могли любоваться и другие люди. Еле уговорили его горцы оставить прибор у себя, пообещав сделать для музея другой. Ленин посоветовал дагестанцам беречь народные таланты, создавать им условия для творчества. А подарок остался в кабинете Ильича, он пользовался им в своей работе. Недавно унцукульские мастера отреставрировали этот исторический прибор, и он вернулся на свое прежнее место — в кабинет Ленина в Кремле.
 Вместе с унцукульским прибором горцы привезли Ленину металлическую ручку и подставку под нее, сделанные в ауле Кубачи. Мы съездим в это горное селение, познакомимся с его жизнью, с работой его мастеров.
...Небольшой автобус похож на жука. Он сворачивает с шоссе и сначала идет по дороге по открытому ровному пространству, поросшему кустарником. Потом на пологом подъеме появляются деревья, начинается лес. В лесу растут деревья ценных пород — дуб, бук, граб, клен, а под ними прекрасно чувствуют себя орешник и кизил и даже плодовые — груши, яблони, айва.

 500 километров дагестанской границы проходят по Каспийскому морю. Без него, как и без гор, немыслим Дагестан. Море — это промысел рыбы, в том числе ценных осетровых пород. Промысел ведет объединение Дагрыба, а его добычу перерабатывают рыбоконсервный и коптильно-маринадный комбинаты. Море — это крупный порт в Махачкале с большим объемом транспортных перевозок, менее дорогостоящих, чем железнодорожные. Море — это сильный ветер, продувающий прокаленные зноем долины, это песчаные пляжи, где так хорошо отдыхать. Курортная зона на берегу Каспия для лечения, отдыха и туризма вырастет в следующей пятилетке, решение об этом уже принято.
 А еще у моря нашли нефть. Центром ее добычи стал город Избербаш на берегу Каспия. Дагестанская нефть оказалась незаменимой для страны в годы Великой Отечественной войны. Гитлеровские полчища рвались на Кавказ, к его нефти, в горах шли жестокие бои, горели подожженные фашистскими стервятниками нефтепромыслы в Грозном. А ведь именно нефть во многом определяла исход войны, в которой участвовали сотни тысяч автомобилей, танков, самолетов.
 После войны в море выросли первые эстакады на свайных основа
ниях. Пробуренные в морском дне скважины дали нефть.
 Сейчас центр нефтедобычи переместился с побережья Дагестана на север республики. А эстакады близ Избербаша решили оставить в память об освоении морского бурения, полном героических страниц, когда работа не прекращалась и зимой в штормовой ветер, когда эстакады заливало холодной водой, оставить как напоминание потомкам о свершениях старшего поколения.

 На одной из тихих площадей Кемерова вблизи университета стоит памятник. Бронзовый бородач с мужественным лицом и пытливым взглядом, в старинном распахнутом кафтане и высоких сапогах, прижимает к груди большие куски каменного угля. Из серого пьедестала выступает темная блестящая скала — тоже каменный уголь. На пьедестале надпись — всего два слова: «Ми-хайло Волков». Это памятник первооткрывателю богатств кузнецкой з|емли — крепостному Михаилу Волкову. Более двухсот пятидесяти лет тому назад он обнаружил выходы угольных пластов по берегам реки Томи. В 1721 году рудознатец донес об этом в Берг-коллегию, учрежденную Петром I вместо издавна существовавшего Приказа рудокопных дел.
 Замечательным открытием Волкова Россия воспользовалась не сразу. Слишком далека была кузнецкая земля от тех мест, где создавались первые заводы. Лишь в 1851 году на самом севере угленосных площадей будущего Кузбасса близ маленького городка Гурьевска построили первую Бочатскую копь. А в конце XIX века была начата добыча кузнецкого угля в районе Анжеро-Судженска, тоже на северном краю исполинского угольного «корыта» — Кузнецкой мульды, как впоследствии назвали эту геологическую структуру исследователи.

Про Муром слышал каждый: кто же не знает древних былин про славного богатыря Илью Муромца!
Как во том ли было прежде городе Муроме... Из того ли из города Мурома, Из того ли села да Карачаева, Была тут поездка богатырская, — Выезжает оттуль да добрый молодец, Старый казак да Илья Муромец...
 Впервые упомянут Муром в «Повести временных лет» под 862 годом. Жило здесь в давние времена среди глухих лесов на берегах Оки древнее угро-финское племя мурома. Потом пришли сюда славяне — и растворились коренные жители среди более многочисленных и сильных пришельцев. И лишь название города хранит память о них.
 Долгое время Муром был окраинным городом Древней Руси, играл важную роль в обороне русских земель от вражеских набегов. Может быть, именно поэтому с городом и было связано имя одного из самых популярных былинных богатырей, охранявших родную землю? Легенда же поселила в муромских лесах и Соловья-разбойника, того самого, который был побежден Ильей Муромцем.

 В XVIII веке, когда в южных степях России и в Таврии (Крыму) строились новые города, многим из них давались названия греческого происхождения. Так появились Севастополь (город, достойный поклонения), Симферополь (Пользоград), Ставрополь (крестовый город), Никополь (город победы), Мелитополь (пчелиный город). Впрочем, история возникновения Мелитополя несколько сложнее. Дело в том, что название города, который должен был по замыслу Екатерины II появиться в Таврической степи, долгое время существовало только на бумаге. Город так и не был построен, и в 1841 году это название присвоили слободе Ново-Александровской, расположенной довольно далеко от Крыма.

 Речной причал в Котласе на высоком берегу. За рекой болотистая низина с чахлыми кустиками. На ее дальнем краю деревня с луковичным куполом старой деревянной церковки. За деревней лес без конца.
 А на этом берегу город. Виден элеватор. К длинной пристани пришвартовываются сухогрузы, портовые краны резво кланяются — разгружают и загружают трюмы.
 Чтобы воспользоваться услугами скоростного флота, надо спуститься по широкой каменной лестнице, потом по длинной деревянной и сбежать по трапу. Захрустит под ногами крупный речной песок с галькой, с шорохом лизнет вода гладкий берег, охватит тебя речная сырость.
 Из-под обрывистого берега тянется якорная цепь, в ее последнее звено продета веревочная петля и закреплена березовым поленом. Полено удерживает на приколе скоростное судно, которое уткнулось квадратным носом в берег. На скошенном стекле надпись: «Котлас — Устюг».
Рядом с дверью на палубе палка с пучком веревочных концов — морская швабра. Концы собраны с большим тщанием. Судно ухожено и блестит. Чтобы больше увидеть по дороге, я напросился в рубку к капитану.

 Седенький киоскер, у которого я купил свежую районную газету, сказал: «У промыслов своя, иногда нам, людям, неподвластная жизнь» — и посоветовал попытаться разузнать про Ивана Вепрева, который в свое время сильно прославил шемогодскую бересту.
 В Шемогодской волости стояла деревня Курово-Наволок. Все жители ее носили фамилию Вепревых. Когда подрос один из них, Иван Вепрев, отец дал ему ружье да топор. Пошел Иван в лес, остановился на земляничной полянке и сказал: «Прошу тебя, лес-батюшка, корми меня, как отца моего и как деда. Я же обещаю лишней веточки зря не ломать, невинной птахи зря не губить...»
 Ничего не ответил ему лес. Начал Иван валить деревья, дома рубить, резьбой их украшать, на охоту ходить, зверя и птицу бить — кормиться.
Лес кормил не голодно и не сытно.
 Пришел срок, срубил Иван и себе дом, сам печь сложил, стол смастерил, в чулане полки навесил. А что ставить на них?
 Подумал и опять в лес пошел. Свалил березу, распилил на чураки. С чураков снял бересту целиком, потом из кругляшков напилил донышки. Из самых больших чураков получились ведра. К ним приладил ручки из ивовых прутьев. Из чураков поменьше получились крынки для молока, туески для сметаны и соли. И даже стаканы для чая смастерил. И так научился донышки подгонять да прилаживать, что ни единой капельки не протекало.
 Заставил стол берестяной посудой. Солнце в оконце глядит, береста ласковая, теплая, сама в руки просится. Как тут не улыбнуться?
 И так ему понравилась береста, что решил ее рисунком украсить. Смастерил в сенях верстак, на нем разложил топор, пилу, нож, стамеску да рубанок.
 Что же вырезать на бересте? Знал он знак, который оберегает от дурного глаза, от болезней, от нечистой силы, — трилистник. И стал вырезать на бересте три листика, а стенки на туесках делать из двойной бересты.

Ну а что стало с промыслом потом?
 Александра Маркова родилась и выросла в самой Шемоксе. В 1941 году ее отец ушел на фронт. Писал в письмах, что сражается под Москвой. Бьются они изо всех сил, а гитлеровцы прут и прут, пушек у них много.
 Было Александре 11 лет, осталась она с мачехой, и сильно хотелось отцу помочь. Целыми ночами думала, плакала, а придумать ничего не удавалось. И вот случайно узнала, что в мастерской режут бересту. Она идет за границу, там ее покупают за доллары, и на эти деньги наши военные приобретают оружие, которое по ленд-лизу привозят из Америки. Разбираться в тонкостях некогда. Главное, что береста шла в расчет за оружие.
 Александра сразу пошла в мастерскую, быстро научилась работать ножом и трудилась каждый день по двенадцать часов. Из мастерской ее приходилось выгонять. Очень хотелось, чтобы за ее берестяные туеса купили хорошую пушку и отправили отцу. Она даже во сне эту пушку видела, сама стреляла из нее и все время попадала.

 В голодное послевоенное время мыкался берестяной промысел от одной фабрики к другой. Было людям не до него. Наконец бересту совсем резать перестали, а мастеров распустили. И Александра Маркова приобрела другую специальность.
 Когда я собирал материал для очерка, то вдруг подумал, что мы, люди, не так уж и властны над старинными промыслами. Промыслы ведут себя довольно независимо и, если видят, что нам не до них, уходят куда-нибудь в глубинку и затаиваются. И могут ждать долго, ничем не напоминая о себе. Бывает, и совсем забудут про нас. А если вдруг почувствуют, что стали нужны, то могут напомнить о себе и вернуться.
 И вот берестяной промысел напомнил о себе дедушкиными табакерками, бабушкиными солонками, ларцами, туесками — промысел решил вернуться.
 В Великом Устюге на фабрике Художественных кистей затеяли возродить цех по ажурной резке бересты.
Но где взять мастеров?
 После долгих поисков нашли Александру Егоровну Маркову.
 — Что вы! — испугалась она. — Я уж немолода, дело у меня ответственное, семья на руках.
 — Больше некому, — убеждали ее. — Ведь нужен не просто резчик.
Нужен настоящий мастер.
Наотрез отказалась Маркова.
А через месяц пришла сама.