Версия для печати

— Говорят, дивный сын родился у молодых, первых ижанда и эми. Он родился — и на ноги встал, как лосенок лесной. Льняную рубаху мать вышила ему узорами — цветами и травами, следами зверей и птиц. Отец пел сыну охотничьи суровые песни. Мать сказывала ласковые сказки. Знал малый голоса птиц, говор деревьев, шепот лесных духов. Но сам —молчал. У него не было языка, такой родился.
Есть летом день, когда потайным цветом зацветает Лесной цветок. Пошел отец — так далеко ушел он, что и охотничьим чутким ухом не слышно ему пение петухово. Искал Лесной цветок черной ночью, с заклинаниями. А как нашел, вырыл его крепкий сладкий корень. Только поднес сын волшебный корень ко рту — заговорил, запел мальчишка! Удивился отец: «Не родник ли это плещет в ночи? Не Онего ли поет?» Поднял голову: «Не журавли, не лебеди ли это кличут?» Сладка, с голосами леса схожа речь сына.
«Как это зовут? Как назвать то?» — указывали мать и отец и на ромашку в поле, и на звезду в небе, и на лосося в стремнине вод. Все называл сын, всему давал имена. Новые, звонкие ковал он слова.
Он имя отцу дал — Бард С малолетства носил отец широкую бороду. И матери дал имя — Айри: по малому веселышку-айр нашел ее когда-то отец, наш мудрый прадед Бард.
Он братьев учил звонким словам, сестер. Он и песни, сказки придумал, чтобы люди не забывали начало своего народа, чтобы от сердца говорили — как в сказках говорят, как поют в песнях.
Тогда спросили его: «Как называть нам тебя?» И он сказал: «Я — Велль»2.
Потом он вырезал из ели звонкий короб, натянул певучие струны. Сказал: «Это — кантеле наше. Лучше ничего не придумаю, чем сладкозвучное кантеле — гусли. Остальное пусть придумают и дадут вам другие». И он, усталый от множества дел, умер.
Пройди по вепсской деревне. Увидишь: узорчатые наличники увенчаны резными фигурками из дерева. Кто они? Наверно, это праотец Бард, праматерь Айри. Конечно, это живет память о Велле...

БЕЛЛЬ