Версия для печати > К ЛЕДЯНОМУ КОНТИНЕНТУ

Три недели спустя «Фрам» находился уже далеко от Норвегии, в просторах Атлантического океана. Экспедиция, как и планировалось, шла на юг, все знали, к мысу Горн, чтобы затем повернуть на север и двигаться к Берингову проливу.
Палуба «Фрама» была почти сплошь занята собаками. Довезти около сотни ездовых собак живыми и здоровыми представляло собой нелегкую задачу.
Кучин регулярно заносил в дневник свои впечатления о походе. 28 августа он записал: «Адская качка! Судно черпает воду обоими бортами, и нет возможности уснуть. В два часа ночи вышел на вахту. Хаос!»
Но были и другие дни. «Вот уже пять-шесть дней, как мы имеем ветер с кормы, — отмечал Кучин через неделю. — Чудесная погода! Температура воздуха 22 градуса Цельсия. Шапки и шерстяные рубашки заброшены куда-то. Над палубой растянуты тенты. Проходит день, и быстро, без сумерок, наступает ночь, черная, как воронье крыло, с миллионами звезд на ясном небе. С трудом находишь те знакомые звездочки, которыми любовался на севере, в Архангельске».
Первой остановкой «Фрама» должна была стать Мадейра — остров, лежащий к югу от Гибралтарского пролива, вблизи северо-западного побережья Африки. Долгожданный остров показался на рассвете 6 сентября. А еще два часа спустя за поворотом все увидели столицу Мадейры, город Фуншал, амфитеатром поднимавшийся на берегу залива. Сотни лодочников окружили незнакомое, странное судно.
Четыре дня «Фрам» простоял на фуншальском рейде — запасались водой и провизией. Жарким вечером 9 сентября начали готовиться к подъему якоря. В этот момент Амундсен вызвал всех на палубу. Сдержанный, всегда удивительно спокойный, на этот раз он заметно волновался. Странно было и то, что рядом с начальником экспедиции стоял капитан Нильсен с большой географической картой в руках.
— Я собрал вас, — начал Амундсен, — чтобы объявить важную новость. План экспедиции изменен. Мы не пойдем к Северному полюсу. Цель наша — полюс Южный. Такая же цель у английской экспедиции, возглавляемой капитаном Скоттом. Она уже в пути. Нам придется состязаться с англичанами. Именно это обстоятельство заставило меня молчать. Я спрошу каждого: согласен ли он идти со мной?
Александр Степанович в дневнике писал: «Это известие поразило всех. Никто ничего не подозревал. Первою была мысль о родителях, что ждут дома. Но уныние скоро прошло.
Наступило какое-то опьянение. Новые мысли, новые планы, так же далекие от старых, как Южный полюс от Северного».