Около недели шли под парусами. Кучин умело вел судно. Штормило, но «Геркулес» уверенно боролся с волнами. Потом ветер стих. Море окутал густой туман. Кучин отдал распоряжение пустить в ход мотор, и «Геркулес» двинулся дальше, уже не торопясь, осторожно. Цель экспедиции была близка.
Остроконечные горы Шпицбергена показались утром 3 июля. Все выскочили на палубу. «Стояли молча, как завороженные, — вспоминал один из участников экспедиции, — и только изредка раздавались восторженные короткие восклицания».
Картина была действительно чарующая. Горы то выплывали из облаков, то терялись в дымке. Сверкали на солнце ледники. Они, словно белые застывшие реки, извиваясь, сбегали к темно-синей воде.
Двигаясь от залива к заливу, «Геркулес» обошел остров Западный Шпицберген почти вокруг. Иногда льды блокировали судно, но капитан искусно выводил его на открытую воду.
Полтора месяца крейсировали вдоль берегов Западного Шпицбергена. Были разведены многочисленные месторождения и поставлены заявочные столбы, собраны богатые коллекции.
Кучин проводил океанографические исследования, успевая быть и капитаном, и ученым, и помощником начальника экспедиции.
В середине августа Русанов отправил в Петербург, в Министерство внутренних дел, телеграмму: «Исследования на Шпицбергене закончены, вся программа выполнена... Много льдов. Иду на восток».
Их было четырнадцать, когда они работали на Шпицбергене. Осталось одиннадцать. Трое — горный инженер Р. Л. Самойлович (он уже выполнил свою роль) и двое больных — уехали на пароходе, прибывшем в Гринхарбор (Зеленую гавань).
«Перед расставанием, — вспоминал Самойлович, — я долго беседовал с Русановым и Кучиным и убеждал их не рисковать зимовкой в полярных странах. С моими доводами соглашались как Русанов, так и Кучин, причем последний сказал буквально следующее: «Зарываться в лед ни в коем случае не будем и при первой грозящей нам опасности повернем обратно». Самойлович писал о Русанове: «Цель его дальнейшего путешествия мне была не совсем ясна».
Да, план свой Русанов держал в секрете. Ни его петербургское начальство, ни даже родные не знали ничего. Единственным человеком, кто, несомненно, знал о секретном плане, был капитан «Геркулеса» Александр Степанович Кучин.
Пройти Великим Северным морским путем с запада на восток, достичь Берингова пролива и выйти в Тихий океан — вот о чем давно мечтал отважный путешественник. Те, кто внимательно читал составленный им план шпицбергенской экспедиции, могли заметить намек. Путешественник отмечал, что смотрит на эту экспедицию, «как на небольшую первую пробу», что в дальнейшем на том же судне можно «пройти Сибирским морем из Атлантического в Тихий океан».
В то время держать свои планы в секрете было не таким уж редким случаем. Тайно ушел в поход Северозападным морским путем, убежал от кредиторов, Руал Амундсен. Тайно отправился он к Антарктиде.
Русанов и Кучин знали, что совершить переход Северным морским путем петербургское начальство им не разрешит. Оставалось одно: уйти на свой страх и риск. А риск, они это хорошо понимали, был огромным. «Ждите вестей от экспедиции не раньше октября», — сообщал Русанов в Петербург, покидая Шпицберген.
Он считал, что наиболее легким может быть путь мимо северной оконечности Новой Земли, мыса Желания, вдали от берегов Сибири. Именно туда и направил Кучин судно.
Сильнейший шторм нарушил планы. «Геркулес» был снесен к южному острову Новой Земли. В ненецком становище Маточкин Шар Русанов оставил телеграмму, которая только спустя месяц попала в Петербург. Он писал: «Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы».
Никаких вестей с «Геркулеса» больше не поступило. Судно и люди исчезли во льдах.
