Версия для печати > ПРО ЛЕНИНА

Прошел целый месяц, как отгремела Февральская революция, и наконец, в теплый весенний день 27 марта 1917 года, В. И. Ленину удалось вырваться из Швейцарии, где он провел последние годы эмиграции. Дорога была не близкой. Шла война, и возглавляемой Лениным группе политэмигрантов пришлось добираться в Россию кружным путем через Германию и Швецию. Остался позади Цюрих, последние рукопожатия друзей и проклятия недругов. И вот за окнами обладающего правом неприкосновенности вагона — Германия. Здесь на всем лежала печать войны. Маленькие городки и села казались давно покинутыми. На начинающих зеленеть полях — одинокие фигурки женщин и детей. Миновали Франкфурт-на-Майне, Эрфурт, Гале, и везде на перронах, где раньше шумела пестрая толпа, серый мышиный цвет солдатских шинелей, усталые, изможденные лица.
«Ильич прав, — говорили между собой попутчики Ленина, — чтобы добиться мира и покончить с голодом и разрухой, нужна мировая социальная революция, и как можно скорее».
Поезд шел медленно, дорога была забита воинскими эшелонами. В Берлине оказались только через два дня. Германские власти загнали вагон в тупик и только через несколько часов присоединили его к составу, идущему в портовый город Засниц. Здесь, на берегу Балтийского моря, эмигранты утром 30 марта пересели на паром «Королева Виктория», доставивший их в тот же день в Швецию. Из порта Греллеборг — в Мальме. Короткая остановка, отдых в кругу шведских друзей — и снова в путь. В пятницу 31 марта, пасмурным холодным утром, на стокгольмском вокзале Ленина встретила небольшая группа русских эмигрантов и шведских корреспондентов. Стокгольмские товарищи предложили Владимиру Ильичу отдохнуть несколько дней в Швеции, но Ленин очень спешил и задержался в Стокгольме только на несколько часов, чтобы узнать последние новости из России и провести совещание с остающимися пока в эмиграции товарищами по партии. 31 марта вечером путь был продолжен на север, через всю Швецию к Финляндии. За окном мелькали покрытые снегом леса, горы, маленькие городки с незнакомыми названиями: Крильбю, Стурвик, Булнес, Брэкке, Лонгселе, Меллансель, Вэннес, Буден. Прошло более суток, прежде чем утром 2 апреля путешественники оказались на шведской границе в Хапаранде. На санях-вейках перебрались через реку Торнео и очутились почти что дома — в Финляндии. Неласково встретила эмигрантов «революционная Россия». Хозяйничавшие на пограничном пункте Торнео английские офицеры подвергли всех унизительному обыску.
Владимир Ильич вышел из помещения таможни и с твердой уверенностью сказал своему товарищу Ми-хе Цхакая: «Наши испытания, товарищ Миха, окончились. Мы на своей земле, и мы им покажем, что мы достойные хозяева будущего».
И снова в дорогу, но уже под надзором выделенной комендантом Торнео охраны. В полдень 3 апреля на узловой станции Рихимяки вагон с эмигрантами прицепили к поезду № 12, следующему на Петроград. Среди его пассажиров преобладали солдаты. Каким-то образом они узнали, что в поезде едут революционеры и среди них вождь большевиков Ленин, упросили солдат охраны поговорить с ними. В одном из вагонов завязались оживленные беседы, споры.
Владимир Ильич говорил, доказывал, объяснял, но больше слушал, старался понять настроение солдат, вникнуть в то, как понимают они происходящие события.
Владимиру Ильичу было ясно, что многие солдаты обмануты мнимой свободой, обещанной буржуазным правительством, и не понимают, что власть капиталистов не даст трудящимся ни мира, ни хлеба, ни свободы, ни прав на землю. Партии большевиков предстояла долгая и трудная борьба за умы и сердца, за сознательное понимание солдатами этих проблем.
За беседой незаметно пролетели последние часы путешествия — и вот наконец Россия.
В Белоострове Ленина уже ждали боевые товарищи, члены ЦК и ПК РСДРП (б), сестрорецкие рабочие, а впереди был Петроград, площадь, броневик и слова: «Да
здравствует социалистическая революция!»