Спросите любого школьника: что он знает о Карибском море?
 «Странный вопрос, — услышите вы в ответ. — Там же находится Куба!»
 Верно. Но Куба не единственный остров в голубых карибских водах. Она принадлежит к группе Больших Антильских островов, сюда входят еще Гаити, Ямайка, Пуэрто-Рико.
 Но раз есть Большие Антилы, то, наверное, есть и Малые?
 Естественно. Именно они — самые многочисленные.
 Чтобы убедиться в этом, попробуем выяснить, сколько же всего островов в архипелаге.
 Тут возможны два ответа. Если считать только обитаемые острова, то их в Вест-Индии чуть больше четырех десятков. А если брать в расчет и те, где никто не живет, включая самые маленькие, то эту цифру придется увеличить. И намного — до 7 тысяч.
 Так вот, из сорока с лишним обитаемых островов на долю Малых Антил приходится тридцать шесть, а из всех 7 тысяч островов, островков, скалистых утесов, еле заметных на поверхности моря, — почти... 7 тысяч.
 А теперь внимательно вглядимся в карту.
 С востока Карибское море замыкает довольно густая цепочка островов. Выгибаясь, как туго натянутый лук, тянется она от Пуэрто-Рико к северным берегам Южной Америки. Это и есть Малые Антильские, точнее, часть их — Наветренные острова. Еще одно название, требующее пояснения...
 Антилы были открыты и колонизованы задолго до появления паровых судов. А для парусников главное было поймать попутный ветер. Отсюда и название «наветренный», то есть расположенный там, откуда дует ветер. И второе — «подветренный», то есть находящийся там, куда он дует. Подветренными островами назвали северную часть той островной цепочки, о которой мы говорим. Наветренными — южную.
 Однако любой моряк вам скажет, что ветры-то в этих водах северовосточные и восточные. А первый же взгляд на карту покажет, что острова расположены совсем не так.
 Ошибка? Но неужели моряки «парусных времен» не понимали,откуда ветер дует?
 Понимали, конечно, иначе не было бы им пути. Но для них был важен не просто ветер и даже не просто попутный ветер. Важно было, чтобы дул он туда, куда лежит их дорога. Были направления, которые моряков не интересовали. И были другие, имевшие самое большое значение.
 Главной английской колонией в этих водах был остров Барбадос. Вот потому-то северная часть Малых Антил и стала «подветренной»: она находится там, куда дует ветер от Барбадоса. А южная? Она там, откуда дует ветер к материку Южной Америки.

...Обнаружена шлюпка с тремя людьми на борту, подающими сигналы, красным флагом. 10.40. Объявлена тревога «Человек за бортом». 11.00. Люди и шлюпка подняты на борт. (Из вахтенного журнала теплохода «Павлоград»)
 Дождь привязался к нам еще на Мадагаскаре и почти полтора месяца неотступно следовал за судном, как верный пес за хозяином. Дождь то лениво шелестел по палубе и надстройкам, погружая все вокруг в серую неприглядную пелену, то клокотал и оглушительно барабанил по стеклам иллюминаторов, и не было слышно за ним ни стука двигателя, ни голосов ветра, ни долгого шороха волн, разбивающихся о корпус «Павлограда». Порою казалось, что нет в мире ничего, кроме дождя и тоскливой безбрежности зимнего океана да редких чаек, зависающих над мачтами.
 Сантус был последним портом погрузки. Отсюда начинался путь домой, в родное Северное полушарие. Судно направлялось из зимы в лето, еще не зная, что ему суждено вернуться назад.
 Над Южной Америкой и океаном вертелись циклоны, рожденные, должно быть, в ледяных пустынях Антарктики, и несли с собой дожди, штормы и холода.
 Утро 26 августа 1984 года было штормовым. Видимость то падала до 2-3 кабельтовых, то увеличивалась до нескольких миль. Вереницы 8-метровых водяных холмов катились с запада и деловито перебрасывали через фальшборт длинные пенистые гребни. Океан валял тяжело груженный «Павлоград» с борта на борт, как детскую игрушку ваньку-встаньку, и окутывал его дождями.
 Ночью прошли траверз Рио-де-Жанейро и легли курсом на восток, все дальше удаляясь от берегов Бразилии. Подхваченное попутным течением судно резво уходило от свирепого шторма, разразившегося в южных районах Атлантики.
 — Еще двое-трое суток — и мы выскочим из этих гиблых мест и войдем в зону штилей и теплого солнца, — мечтательно проговорил капитан, разглядывая ходовую карту на штурманском столике. — И до самого Гибралтара будем отогреваться.
 Это был его первый капитанский рейс. Капитану Чебаненко 39 лет, большая половина из которых отдана морю.
 — В Гамбурге должны быть числа десятого-одиннадцатого. Двое суток на выгрузку — и Ленинград.
 Очевидно, его морская судьба складывалась счастливо. В 18 лет — матрос 2-го класса, в 39 — капитан.
 — А там и отпуск. Вы, доктор,
тоже в отпуск?

 То было прекрасное и жестокое время. Безжалостное время. Время великих открытий и величайшей подлости...
 С высоты второй половины XX столетия мы можем со снисходительной улыбкой посматривать на предшествующие поколения. Как же! Они не знали многого из того, что знаем мы, не знали наших скоростей, не ведали, что такое электричество, радио, телевидение, не при них человек вышел за пределы планеты. Где-то нам даже их жалко немного.
 Но осторожнее, не жалеть — благодарить нам надо предшествующие поколения, ибо знаниями своими мы обязаны тем, кто по крупицам собирал их на протяжении веков и донес до нас, не расплескав по дороге.
 Представьте тысячелетие мрачного средневековья. Церковь царит в Европе, и инквизиция — ее карающий меч. Мир для человека ограничен тем пространством, куда он может доехать на лошади, доплыть на ненадежном суденышке. А дальше все сомнительно и непонятно. Ходят нелепые какие-то слухи, будто есть где-то другие страны и в странах тех люди все безголовые, или рогатые, или вовсе с собачьими головами. Неужели" С собачьими? Да как же они меж собой-то разговаривают! Не разговаривают, а лают по-собачьи. И едят не ложками, а лакают, как собаки. Ну и дела!
 А земля плоская. Дойдёш до края, а дальше мрак, ничего нету - Только до края до того никто ещё не доходил. Еще говорил падре с амвона, будто земля на трех слонах стоит, а слоны на черепахе, черепаха же в океане плавает. Спроси-ка у падре, на чем тот океан держится. Не дай бог! Еще в ереси обвинит.
 И то верно. Намедни сожгли вон Марию Терезу. Так ей, ведьме, и надо. Не будет порчу на свиней напускать. Ох, беда! Кругом ведьмы, черти — нечистая сила.
 А еще говорили люди, будто у тех, собачьеголовых, золотишко водится. И серебришко. И пряности, что ничуть не дешевле золота. Эх, добраться бы до них!
И так тысячу лет. Представляете?
 Сейчас трудно судить, только ли жажда наживы заставила человека отвернуть свои корабли от привычного глазу берега и направить их в открытый неведомый океан. Наверно, было там и любопытство. А может быть, прежде всего любопытство. Просто не мог больше человек пребывать в тисках незнания.
 Был одним из таких людей Педро Алварес Кабрал.
 О нем в источниках говорится очень лаконично: «22 апреля 1500 года Педро Алварес Кабрал открыл Бразилию».
 Неизвестно, имел ли Кабрал инструкции португальского двора искать новые земли на западе Атлантики, или корабли его случайно отклонились к западу на своем пути в Индию вокруг мыса Доброй Надежды, и если случайно, то случаю этому он обязан тем, что имя его вошло в историю Великих Открытий.

 Еще есть на свете чудеса. Еще стоит в них верить: удивляться новому, радоваться неожиданному, вглядываться в невероятное. Еще нужны человеческому сердцу приключения в поисках неизведанного и недосказанного... Казалось бы, в наш век, когда из страны в страну самолеты переносят человека за несколько часов, когда космонавты облетают планету за девяносто минут, когда пассажирские суда нам кажутся слишком тихоходными, чтобы быть средством сообщения, уже неоткуда взяться приключениям.
 И порою жизнь как будто подтверждает это.-
 Мне рассказывал Андрей, знакомый семиклассник,' о том, как он вместе с родителями пошел на большом пассажирском теплоходе в круиз по городам Прибалтики. Играла музыка, в капитанской рубке стояли рулевой и вахтенный, за кормой бурлила вода, над судном носились чайки... И даже шторм, настоящий шторм на Балтике довелось испытать Андрею.
И все же рейс казался ему чем-то ненастоящим. Всеобщая восторженность морским походом даже коробила его. Может быть, ему не нравилась девчонка из соседней каюты, которая уж слишком преувеличенно всего боялась? Или задели сказанные после шторма слова пожилой пассажирки в очках: «Вот и ты, мальчик, приключение испытал...»? А может быть...

 «Кто-то из местных жителей обнаружил каменную голову. Мальдивские власти пришли к выводу, что эта голова должна быть старше восьмисот лет...»
 Так начал свой рассказ Тур Хейер-дал. Это был он, человек, которого знают во всем мире. И сидел он напротив меня в самом центре Ленинграда, в номере гостиницы «Европейская». Говорил ровным строгим голосом, тщательно формулируя мысли, потому что рассказывал о том, что еще не опубликовано им, не до конца осмыслено.
 О, если бы была возможность, я привел бы в этот гостиничный номер всех мальчишек, с упоением читающих книги доктора Хейердала, мечтающих о дальних странствиях и удивительных открытиях!
 Вблизи, на расстоянии одного метра, он был совсем не таким, каким рисовался со страниц книг: ничего от «морского волка», незаметны следы тропического загара, свойственного тем, кто у экватора долгие месяцы проводит под открытым небом. Доведись встретиться с ним не в гостинице, а на ленинградской улице, среди разноязыкой толпы интуристов, — боюсь, что не узнал бы Тура Хейердала: увидел бы высокого подтянутого джентльмена, чем-то похожего на представителя деловых кругов и вряд ли — на путешественника.
 И все-таки это был он. Последние годы Тур Хейердал вел большие археологические раскопки на Мальдивских островах, что в Индийском океане. Островов в архипелаге около 1200, протянулись они цепочкой до самого экватора.
 Итак, на одном из этих островов была найдена каменная голова — обломок большой статуи. Тур Хейердал был приглашен на раскопки.
 «Да, эта голова должна быть старше восьмисот лет, потому что восемьсот лет назад на Мальдивы прибыли мусульмане, которым по религии запрещено изображать человека, — продолжил Хейердал. — Когда я увидел находку, то мне стало ясно, что это обломок буддийской скульптуры. Зашел и в местный краеведческий музей порыться в запасниках. И с удовольствием обнаружил еще одну сделанную на этих же островах находку, индуистскую скульптуру — голову фантастического существа с торчащими клыками, высунутым языком, удлиненными мочками ушей. Следовательно, по меньшей мере две цивилизации существовали на этих островах до того, как в тысяча сто пятьдесят третьем году пришли туда арабы.

 Хочу напомнить, что эта беседа с Туром Хейердалом состоялась в октябре 1984 года. Как раз в те дни отмечалось 40-летие освобождения Северной Норвегии от фашистских захватчиков советскими войсками совместно с норвежскими воинами, среди которых был и 30-летний лейтенант Хейердал. Об этом можно прочитать в отличной книге А. Якоби «Сеньор Кон-Тики», поэтому свой вопрос я сформулировал так: «Что из тех далеких дней вам вспоминается более всего?»
 «Прежде всего, я постоянно думаю, что война — это безумие. И надо сделать все, чтобы предотвратить ее повторение. А среди моих самых светлых воспоминаний — встречи в Финмарке сорок лет назад с боевыми соратниками. С двумя из них я только что встретился вновь. Встреча, не улыбайтесь, состоялась... в сауне. Мы очень тепло говорили, приятно вспоминалось, как в далекие годы молодости после боев на жестоком морозе вот так же хорошо отогревались в бане. Отогревались наши души, и мы находили общий язык. Им были ненависть к общему врагу и надежда на то, что никогда больше не будет войны.
 Очень часто я вспоминаю военное рождество. У норвежцев принято его отмечать. В тот раз пришел к нам советский офицер. И мы большой компанией говорили о нашей дружбе, о мире. За это мы сражались, теряли боевых друзей и побеждали!»

 Люди и обычаи! Как много стоит за этими двумя словами. Действительно, люди могут быть с черным, белым, желтым цветом кожи, жить в снегах и льдах Арктики или во влажных тропических лесах Африки, да мало ли где еще. Есть среди них рослые белокурые красавцы и совсем маленькие круглолицые пигмеи. Их письменная история может исчисляться тысячелетиями или наоборот только делать свои первые шаги. Но при всем этом все они --братья, ибо все люди. В их жизни много разного, но немало и общего для всех.
 Изучением обычаев и нравов, верований и обрядов народов земного шара занимается сравнительно молодая наука — этнография. Это греческое слово станет гораздо понятнее, если перевести его на русский язык — «народоведение». Этнографов интересует, например, почему у племен, живущих на одном материке, подчас рядом друг с другом, резко отличаются обычаи. Так, на юге Африки, в племени героро, появление на свет близнецов считалось событием, сулящим большую удачу их соплеменникам. Но в той же Африке, там, где сейчас находится государство Того, близнецов, не колеблясь, убивали, так как считали их недобрым предзнаменованием. А порою ученые обнаруживают у народов, разделенных морями и океанами, похожие обычаи.
Чем же объяснить сходство или различие в образе жизни народов? Конечно, законами общественного развития, присущими человеческому обществу. Подробнее об этом можно узнать из книги, которую представляет один из крупнейших советских этнографов профессор С. А. Токарев. Она называется «Люди и обычаи» (1976), а написали ее два автора — А. Дридзо и А. Минц. И может быть, больше всего вас увлечет ее последняя глава, где авторы рассказывают о том, что и в нашем, XX, веке, когда расстояния измеряются часами полета, а не сутками или месяцами пути, некоторые люди на земле все еще живут в каменном веке. Эти «белые пятна» в науке ждут своих исследователей, одним из которых быть может станет тот, кто прочтет эту книгу.

 Десять тысяч лет назад Берингова пролива не было. На его месте, и не только на месте пролива, а на месте огромных пространств Берингова и Чукотского морей, простиралась обширная суша, связывавшая северо-восточную оконечность сверхматерика Евразии и северо-западную часть Нового Света. Эту затонувшую землю называют Берингией. А реконструкцией ее занимается особая научная дисциплина — берингио-логия.
 Как же представляют себе ученые облик этой затонувшей земли? Какие у них есть доказательства в пользу того, что эта суша действительно существовала на месте Берингова пролива? Обратимся к фактам, собранным различными науками, но говорящими об одном — о Берингий-ской суше.

 Десять—двенадцать тысяч лет назад окончился ледниковый период. В течение нескольких тысяч лет медленно, но верно таял великий ледник, покрывавший огромные пространства Северного полушария. И по мере того как таяли льды, повышался уровень Мирового океана. Этот уровень повышается и по сей день. По подсчетам океанографов, он возрастает ежегодно приблизительно на 1 миллиметр.
 Величина, конечно, ничтожная: 10 сантиметров — за столетие, 1 метр — за тысячу лет. Однако прежде этот процесс был более стремительным: льды таяли быстрее, быстрей повышался и уровень океана. Приблизительно шесть тысяч лет назад уровень океана установился почти таким же, каким он является ныне. Эта дата не вызывает споров. Зато споры ведутся о том, на сколько же метров был ниже уровень Мирового океана в эпоху оледенения, по сравнению с нынешним.
 Сначала считалось, что льды сковали массу воды, способную понизить уровень океана на 90 метров, Затем, когда удалось точно оценить массы льдов, покрывающих Антарктиду, достоверной стала считаться величина в 110 метров. Последние исследования показывают, что уровень океана мог понизиться не на 1 10, а на 120—135 метров. Наконец, есть гипотезы, согласно которым уровень океана во время максимума последнего оледенения был ниже нынешнего на 180 метров!
 Спор об этих величинах имеет важное значение. Ведь исходя из них мы можем рассчитывать контуры суши, которая существовала в эпоху последнего оледенения на месте нынешних мелководных участков морей и океанов, в том числе и Берингии. Карта мира покрыта голубой краской в тех районах Земли, где океан имеет глубины в 100 и 200 метров. Для каждого моря составлены свои, более подробные карты с обозначением глубин. Одинаковые глубины соединены линиями — изобатами. По какой же изобате должны мы восстанавливать контуры затонувшей Берингии? Чтобы ответить на этот вопрос, одних лишь данных о таянии льдов и повышении уровня Мирового океана мало. Надо учитывать еще один фактор — движение земной коры. Ведь оно может вносить существенные поправки в наши реконструкции затонувших земель.

 Возьмем, к примеру, Балтийское море. На севере его суша поднимается гораздо быстрее, чем идет наступление вод Мирового океана: на метр за столетие! Но чем дальше на юг от Ботнического залива, тем скорость роста земной тверди меньше. В районе латвийского порта Лиепая она равна нулю, а еще южнее берега Балтики, наоборот, не растут, а опускаются (например, в районе Копенгагена опускание это идет со скоростью 1 миллиметра в год). Таким образом, наступлению океана может противостоять поднятие суши. Или, наоборот, опускание суши вместе с нашествием вод Мирового океана может привести к тому, что твердь земная уйдет на глубину в 200 и более метров (в Охотском море она опустилась на глубины до 1,5 километра).
 Значит, чтобы надежно восстановить контуры затонувшей Берингии, надо обратиться не только к Мировому океану и росту его уровня после таяния ледников, не только к карте, показывающей глубины Берингова моря с изобатами 90, 100 и более метров, — нужны данные о самом дне, его структуре, осадках, покрывающих это дно. Там следует искать следы затонувшей суши, с ее горами* и долинами, продолжениями русл рек, текущих по земле, береговыми линиями, ныне погруженными под воду. И несомненные следы былой суши удалось обнаружить. Прежде всего — на дне Берингова пролива.
 Пролив этот мелок: средняя глубина его равна 45 метрам, а наибольшая не достигает и 60 метров. Вне всякого сомнения, в эпоху последнего оледенения на месте пролива была суша, ведь уровень Мирового океана был ниже нынешнего минимум на 110 метров. Толщина слоя осадков, поднятых со дна Берингова пролива, равна 6 метрам. Осадки эти накопились за недолгое существование пролива. А под ними лежит прочное скальное основание. Сложено оно гранитами, такими же, что образуют цепочку островов в Беринговом проливе — последних обломков Берингии.

 Таким образом, мы можем проследить историю Берингии на протяжении нескольких десятков тысяч лет: от той поры, когда ее размеры были максимальными (в максимум последнего оледенения), до той поры, когда ее последние остатки исчезли под водой.
 Но ведь оледенение на нашей планете было не одно! И между великими оледенениями существовали теплые периоды, когда уровень Мирового океана был равен нынешнему и даже превосходил его. Значит, и Бе-рингия была не одна: «мост» то соединял Азию с Америкой, то вновь уходил под воду. Ученые пытаются сделать реконструкцию не только последней, существовавшей во время последнего великого оледенения Берингии, но и более древних «мостов» между Старым и Новым Светом. Причем, как это ни удивительно, делать эту реконструкцию позволяют данные не только наук о Земле и океане, но и науки, казалось бы, далекой от них — ихтиологии. «Немые» рыбы оказываются красноречивыми свидетелями, говорящими об истории Берингии.
 Проблема расселения рыб в реках, впадающих в Тихий океан, на протяжении нескольких десятков лет интересовала Георгия Устиновича Линдберга, выдающегося советского ученого-ихтиолога, крупнейшего в мире знатока пресноводных рыб. Сначала, совсем еще молодым исследователем, он попытался решить загадку пресноводных рыб, живущих в реках, впадающих в Охотское море, и точно таких же рыб, которые живут в реках острова Сахалин. Каким образом ухитрились не переносящие морской воды пресноводные рыбы материка пересечь Татарский пролив и оказаться на Сахалине?

 О том, что сухопутный мост суши соединял Америку и Азию неоднократно, говорят данные и других наук: ботаники, зоологии, палеонтологии. «Флора Северной Америки изобилует сибирскими растениями. Они настолько сибирские, что иногда американские ученые не могут определить их по материалам, которыми располагают, — пишет академик А. П. Окладников. — Профессор Д. Хопкинс, например, в 1973 году привозил в наш Академгородок собранную им на Аляске коллекцию шишек ископаемой лиственницы и листьев ископаемых ив. Растения эти американские специалисты определить не смогли, они только указали, что это не американские, а сибирские виды, и посоветовали обратиться за помощью к советским коллегам. Что Д. Хопкинс и сделал».
 Сходную картину можно наблюдать, если обратиться и к фауне Сибири и Северной Америки, современной и древней. Из 89 видов птиц, живущих на Аляске, 71 распространен и на северо-востоке Сибири. По данным орнитологов, обмен различными видами птиц между Старым и Новым Светом происходил в течение всего четвертичного периода. Причем одни родственные виды относятся к началу этого периода, другие — к середине, а два родственных вида птиц свидетельствуют о совсем недавнем обмене. Проанализировав древние остатки куропаток, венгерский ученый Д. Яношши пришел к выводу, что первое переселение семейства тетеревиных из Старого Света в Новый Свет через Берингию произошло еще в третичном периоде, около десяти миллионов лет назад. Второе же переселение было связано с наступлением ледникового периода, когда в Америку из Азии вселились привыкшие к суровому климату тундровые куропатки.

 «Поиски пришельцев» — так можно было бы назвать увлекательную повесть о самых разнообразных гипотезах и «адресах», которые назывались в течение последних четырех веков, с тем чтобы разрешить загадку происхождений жителей Америки и ее высоких цивилизаций, варварски уничтоженных завоевателями-конкистадорами. Древние египтяне — и не менее древние жители Двуречья, шумеры; жители побережья Атлантики, баски, — и живущие на противоположном конце Евразии японцы; кочевники-гунны — и мореплаватели-финикияне; скифы, норманны, персы, кельты, греки, кхмеры, индийцы, китайцы, африканцы, критяне, «монголы на слонах», наконец, легендарные атланты... кто только не был «кандидатом» на то, чтобы считаться предком коренных обитателей Нового Света!

 Среди ученых давно обсуждается гипотеза о существовании в древности на земле гигантского материка Гондваны. Новым подтверждением этой гипотезы служат исследования аргентинского палеонтолога Мариа Агирре Уретта. Ученый тщательно изучил останки древних морских животных мелового периода, найденных на крайнем юге Латинской Америки и на восточном побережье Южной Африки, и обнаружил, что они имеют множество общих признаков. Таким образом Агирре Уретта подтвердил с позиций палеонтологии то, что уже раньше доказывали геологи и геофизики: в палеозое Африка, Южная Америка, Антарктида, Индия, Австралия и Мадагаскар были единым суперконтинентом Гондваной, которая раскололась примерно 100—120 миллионов лет назад.

 У перуанских и боливийских индейцев, населяющих берега озера Титикака, сохранилось множество легенд, связанных с происхождением этого водоема.В одной из них говорится, что в незапамятные времена боги разгневались на людей и наслали на них болезни, голод и землетрясение. А в довершение всего затопили столицу индейцев. Так возникло озеро Титикака.
 Долгое время легенда оставалась легендой, пока боливийские кинооператоры, проводившие подводные съемки, не обнаружили на дне озера предметы древней культуры. Археологи, изучив находки, предположили, что в основу легенды о затонувшем городе легли реальные события. Ученые надеются в ближайшее время разгадать до конца эту тайну.

Не правда ли удивительно, что время, отдаляя нас от мамонтов, не в силах умалить интерес к ним!
Как и зачем ищут их ученые?
 Ленинградский Зоологический музей — обладатель единственного в мире чучела мамонта. Его вмерзшую в грунт тушу случайно обнаружил в 1901 году якут-охотник Семен Тарабыкин на размытом берегу заполярной реки Березовки. Специальная экспедиция доставила зверя в Петербург. Мамонт так и назван — Березовский. Когда жил этот гигант, люди были уже как бы нашими современниками. Звучит странно, но видный ленинградский морфолог и палеонтолог А. П. Быстрое объяснил мне, что биологический вид Homo sapiens (человек разумный) анатомически не меняется вот уже по крайней мере полсотни тысячелетий. Значит, если бы такого гостя издалека переодеть, постричь, то никто бы не подумал, что это пещерный житель, он — современник, как ни трудно вообразить такое. Перед моим мысленным взором предстает скульптурная группа, изваянная из букового кряжа талантливым сухумским художником В. А. Бернадиным. Это палеолитические мужчина и женщина в минуту смертельной опасности. Он, обросший, страшный, поднял над головой тяжелый камень — сейчас метнет в льва или тигра... Скульптура «Выжить!» предназначена для Новоафонской пещеры-музея. В таких подземных залах некогда жили звери, но первобытные люди изгоняли их и селились там сами. Уже двести тысяч лет назад наш предок, действуя скопом, владея огнем, прочно утвердился в мире и заставил уступать себе дорогу даже могучего мамонта, даже свирепого шерстистого носорога.

 Пусть даже это только догадка, объясняющая исчезновение мамонтовой фауны, но она вполне правдоподобна — есть ведь и другие, вполне бесспорные факты бездумного расточительства природы человеком. В уже хорошо обозримом недавнем прошлом был поголовно уничтожен тур — черный лесной бык, великолепный представитель парнокопытных. В Зоологическом музее памятником людскому неразумию стоят лишь уникальные чучела огромных красавцев туров. Ушло от нас навечно и другое крупное полезное млекопитающее — морская корова Стел-лера... И эти уроки не пошли впрок!

 Будучи подростками, я и мой товарищ всерьез намеревались отыскать живых мохнатых гигантов. В их существовании мы себя уверили. Воображение, подсказанное книгами, рисовало нам глухомань, например на крайнем северо-востоке Азии, что-то вроде загадочной Земли Санникова, а там — вожделенных хоботных, одетых шерстью длиной в метр. Пусть их будет там даже совсем-совсем немного!..
 С мечтой об этом горько расставаться. Слабое утешение — рассматривать физическую карту страны с обозначением ледовых гробниц мамонтов. Их более тридцати, обнаруженных примерно за 280 лет. Внутри этого срока бывая-и перерывы в десятилетия, а случалось, что мерзлые туши и части скелетов встречались и дважды за лето.
 Первая находка целого мамонта относится к 1799 году. Тунгус Осип Шумахов заметил зверя на размытом берегу Лены. Лишь спустя семь лет об этом узнал русский академик М. Ф. Адаме, который в то время находился в Якутске. Ученый поспешил на указанное место, но увидел лишь скелет да обрывки шкуры с шерстью: хорошо сохранившееся мясо растащили волки и песцы. Академик тщательно собрал кости, их них в Петербурге смонтировали первый в мире полный скелет мамонта Адамса. Он по сей день самый крупный в экспозиции Зоологического музея — высота в холке 380 сантиметров.

 Вспоминаю свои школьные годы. Отец, инженер, иногда брал меня с собой в командировку. Так побывал я в Синарской на-Урале. Бродил там по долине речушки и подобрал два-каких-то загадочных черно-белых «камушка».
 Снес находку в местный краеведческий музей. Там сказали, что это коренные зубы мамонта, которыми он пережевывал злаковые травы, осоку, не брезгуя побегами ивы. Мне показали окаменевшие тяжелые кости, обломки бивней, правда небольших, но и такие — редкость, в чем я сам убедился, став взрослым и немало побродив по тайге.
За сибирской слоновой костью издавна велась энергичная «охота». Из старых коммерческих сводок известно, что в конце прошлого — начале нынешнего веков ее вывозили ежегодно около тридцати двух тонн. Она шла (и сегодня идет!) на множество дорогих поделок, например статуэток, рукоятий тростей, зонтов. У меня хранится старинный бильярдный шар, тяжелый, с ясно выраженными слоями дентина. Такие шары и теперь считались бы лучшими. В современной технике мамонтовая кость особенно хороша для деталей телерелейных устройств, применяемых в авиации.
 Бивни — это резцы. «Они росли в длину и толщину в течение всей жизни зверя», — поясняет Н. К- Верещагин. Он сам нашел и выбил из мерзлоты у пролива Лаптева клык длиной 380 сантиметров, диаметром 18 сантиметров и весом 85 килограммов. Наиболее крупные бивни самцов достигают чуть ли не 5 метров и 120 килограммов каждый... Примечательно, что сибиряки добывают их также из особых месторождений — слоновьих кладбищ. Это еще одна загадка природы...
 Когда-то глубокое впечатление произвела на меня красивая легенда: якобы слоны на закате своих дней удаляются в им одним ведомые места, чтобы там умереть в одиночестве.
Сколько же, значит, в таких местах можно собрать бивней!
 В действительности же туши тропических исполинов быстро становятся добычей хищников, мириадов насекомых, микробов, даже костей не остается. По-иному все происходит в Заполярье, где природа сама зачастую консервирует остатки органической жизни. И вот там, на холодных просторах, оживает легенда о слоновьих кладбищах, потому что там они, вопреки рассудку, существуют. Есть они также на Печоре, Каме, Волге, Оби, в Барабе и даже в сравнительно теплом климате, например Среднеуральское (50° северной широты).

 Находясь в Мамонтовом зале Зоологического музея, всякий раз думаю: «Какая же это великолепная конструкция — скелет ископаемого слона! Как мудро сопряжены все его «детали» — двести пятьдесят костей!»
Ультрасовременная наука бионика, используя всевозможные подсказки живой природы, не обошла вниманием и мамонта. Почему он не меньше и не больше? Оказывается здесь найдена золотая середина. Будь слон тяжелее, для него оказалась бы недостаточной удельная прочность костяка. Более древние слоны, жившие полмиллиона лет назад, были заметно крупнее, но жизнь показала, что это нерационально, и «главный конструктор» в лице природы внес свои коррективы...
 В ходе эволюции, естественного отбора (у мамонтов не было врага, кроме человека) организм все совершенствовался. В поисках корма мохнатые громадины непрестанно бродили по полнейшему бездорожью той эпохи. Им встречались топкие места, и вот тут-то проявляла себя плоская стопа, удерживающая тяжесть зверя. Повторив принцип ее устройства в современных шагающих экскаваторах, можно сделать их более проходимыми.
 Форма бивней, которыми мамонт добывал корм из-под снега, оказалась хороша для рабочих органов некоторых землеройных машин и навесного оборудования тракторов, занятых на сплаве леса, скатке штабелей, разборке береговых скоплений бревен...
 Будущее покажет, на что еще пригодится инженерам мамонт, но роль его в науке невозможно переоценить. Прежде всего потому, что, изучая ископаемого слона, мы полнее познаем и свое историческое развитие, а прошлое — ключ к будущему.
 Можно со все большей убежденностью говорить: да, в становлении человека видная роль принадлежит мамонту. Естественная дань ему — чугунный памятник, имеющий вид усеченной пирамиды, установленный в украинском селе Кулешовке, где было открыто крупное скопление костей.
Еще один памятник построен в Якутске. Зверь в натуральную величину угрожающе поднял бивни, хобот. Он словно обороняется. От кого же? Так и видится толпа, вооруженная копьями, луками... Так и хочется крикнуть: «Остановитесь! Сохраните последних мамонтов для себя и потомков!»
Да, утраты не вернуть... А впрочем!
возможно ли это?