ВСТРЕЧА

 Из Ленинграда в Артек ехало двадцать пионеров. Я получил путевку, как председатель совета отряда, за отличную учебу и хорошую пионерскую работу. Нас привезли в Москву, где собирались пионеры из разных концов Советского Союза, чтобы одним поездом ехать в чудесный лагерь на Черном море. У некоторых пионеров на рубашках сверкал орден «Знак Почета». Мы окружали их и расспрашивали, за что они удостоены правительственных наград. Все это были деревенские пионеры, добившиеся высоких успехов в выращивании молодняка или урожаев.
 Моим соседом по койке оказался сухощавый черноволосый татарский мальчик с остреньким носиком. Он примостился у тумбочки и что-то записывал в толстую тетрадь. Встретившись со мной глазами, улыбнулся и протянул руку:
 — Давай познакомимся. Махмуд Хусаинов из Петропавловска.
Назвав себя, я спросил:
— Дневник ведешь?
 — Пишу стихи, — просто ответил мой новый знакомый.
 — Я тоже сочиняю стихи, — при знался я.
 Узнав, что я деткор газеты «Ленинские искры», Махмуд сообщил, что он корреспондент газеты «Пионер Казахстана».
 — Давай дружить, — предложил Махмуд.
 — Давай, — с радостью согла сился я.
 С этого дня Махмуд и я были неразлучны. В поезде ехали в одном купе, рядом сидели в автобусе, который вез нас из Симферополя в Артек, при распределении попросились в один отряд и заняли в палате соседние кровати.
 ...Наш отряд загорал на лагерном пляже. Мы лежали на шезлонгах, подставляя жгучим лучам солнца по команде врача то спину, то грудь, то бока. Свесившись с шезлонга, Махмуд задумчиво перебирал руками обкатанные разноцветные камешки.
 —    Олег, — неожиданно спросил
он, — кем ты думаешь быть, когда
вырастешь?
 Вопрос друга застал меня врасплох. Я неплохо рисовал и даже три года занимался в детской художественной школе. Но со временем к рисованию охладел. Нравилось мне делать разные модели, и я с увлечением посещал кружок юного техника при Доме пионеров. Однако и к этому делу интерес постепенно пропал. А последнее время увлекался сочинением стихов, с которыми выступал на школьных вечерах. Меня направили в Дом детского литературного творчества, где с нами занимались ленинградские поэты Павел Шубин и Константин Высоковский. Вскоре я понял, что и сочинение стихов является для меня очередным детским увлечением. Я искренне признался, что еще не знаю, какую изберу специальность.
 — А я знаю, кем буду, — востор женно произнес Махмуд.
— Поэтом?
 — Да. Мне хочется стать таким поэтом, как замечательный татар
ский поэт Тукай. Ты слышал о нем?
— Нет.
— Тукай — это наш Пушкин.
 Разговор прервала вожатая отряда Шура Тенькова, которая громко возвестила:
—    Ребята! Купаться!
 Точно порыв ветра смахнул нас с шезлонга. С гомоном мы кинулись навстречу набежавшей шумливой курчавой волне.